Христианское движение началось несколько дней после смерти Иисуса из Назарета. Можно ли назвать Христианством что либо предшествующее смерти Иисуса, является вопросом спорным. В любом случае если Христианство и существовало до этого момента, это было Христианством исключительно в предварительной стадии его развития. Это название берет начало после смерти Иисуса, и само оно было чем-то новым. Несомненно, после распятия, важное новое начало имело место среди учеников Иисуса в Иерусалиме. То время можно считать началом выдающегося движения которое распространилось от Иерусалима в языческий мир – и это движение называется Христианством.
Точная историческая информация об начальных стадиях этого движения была сохранена в Посланиях Павла, которые считаются всеми серьёзными историками как подлинные произведения первого Христианского поколения. Автор Посланий имел прямое общение с близкими друзьями Иисуса которые начали Христианское движение в Иерусалиме, и в Посланиях он показывает совершенно ясно что было основополагающим характером этого движения.
Но если хоть один факт ясен, на основании доказательств, так это то что Христианское движение в его начале было не просто образом жизни в современном понимании, но это был образ жизни основанный на сообщённым им словах, проповеди. Оно было основано не на простых чувствах, не просто на программе работы, но на основании фактов. Другими словами Христианство было основано на доктрине. Несомненно в отношении Павла не может быть никаких споров; Павел конечно же не был безразличен к доктрине; наоборот, доктрина была самим основанием его жизни. Конечно это правда что его преданность доктрине не делала его неспособным к большой терпимости. Его заключение в тюрьме в Риме, как засвидетельствовано в Послании к Филипийцам, является хорошим примером такой терпимости. Вероятно некоторые из Христианских учителей в Риме завидовали величию Павла. В то время как он был на свободе они вынуждены были занимать второстепенное место; сейчас же когда он был в тюрьме, они завладели превосходством. Они искали как бы огорчить Павла в тюрьме; они проповедовали даже из зависти и вражды. Короче говоря, эти соперничающие проповедники сделали из проповеди евангелия средство для удовлетворения своих низких стремлений. Но Павел не был встревожен этим. “Ну что же? Ложные или искренние побуждения ими руководят,” он сказал, “главное, что они говорят о Христе, и я рад этому. И я не перестану радоваться” (Филиппийцам 1:18; new testament in Russian "the Word of life"). Направление в котором проповеди были произнесены было неверным, но сама проповедь была истинной; и Павел был более заинтересован в самом содержании проповеди чем в том как она была преподнесена. Невозможно представить более хорошего примера такой обширной терпимости.
Но терпимость Павла не была неразборчивый, например он не проявил никакой терпимости в Галатии. Там тоже были соперничающие проповедники, но Павел не проявил терпимости к ним. “Но если бы даже мы” он сказал “или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (да будет проклят)” (Галатам 1:9). Какая же причина столь разного поведения апостола в этих двух случаях? Что является причиной столь большой терпимости в Риме, и таких гневных анафем в Галатии? Ответ очень даже прост. В Риме, Павел был терпим, потому что содержание проповеди проповедываемой соперничающими проповедниками было истинным; в Галатии он не проявил терпимости, потому что само содержание соперничающей проповеди было не истинным. Ни в первом ни во втором случае личности не имели ни какого отношения к позиции Павла. Нет никаких сомнений что мотивы иудаистов в Галатии были далеки от чистых, и Павел в свойственном ему способе указывает на их нечистоту. Но это не было основой его противостояния. Иудаисты вне сомнения были далеки от совершенства в моральном смысле, но противостояние Павла было таким же даже если бы они были ангелами с неба. Все его противостояние было из-зи неверности их учения; они променяли единственное истинное евангелие на ложное евангелие которое совсем не было евангелием. Павлу никогда не приходило на ум что евангелие может быть истинным для одного человека и не сработать для другого; вредное влияние прагматизма никогда не выпало на его душе. Павел был убеждён что объективная истина евангельской проповеди и преданность этой истине было самым большим стремлением его жизни. Христианство для Павла было не только жизнь, но и доктриной, и логически доктрина занимала первое место.
из книги "христианство и либерализм"
J, Gresham Machen “Christianity and Liberalism” - Doctrine, p. 20
